Игорь Афанасьев - <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="29796168677d66646965667f6c076a6664">[email&#160;protected]</a> (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Он сделал огромную паузу, и Фил просто вынужден был уточнить:

— Какая же именно?

Словно театральный премьер, дождавшийся реплики от партнёра, Давид заговорил, расхаживая по комнате в ритме больших, совершенно несоизмеримых с его ростом шагов.

— Вы, молодой человек, были смелы и правдивы! — неожиданно остановившись, он в изумлении развел руками. — Я не могу только себе представить, что вы никогда не ели фаршированной рыбы! Но я не об этом. У вас есть шанс! Дело в том, что нам всё труднее и труднее докапываться до сути каждого, кто претендует на эмиграцию. Люди всегда умели лгать, а в экстремальной ситуации они делают это просто виртуозно! Мы же хотим знать истину.

— Но-но! — невежливо прервал докладчика Фил. — В этом деле я плохой помощник.

Давид зыркнул на него из-под густых бровей:

— Я вас не вербую в стукачи, не надейтесь! Я предлагаю вам стать участником научного эксперимента, который мы проводим совместно с Всемирным Центром Проблем Ноосферы. Если вы принимаете наше предложение — вы получите визу и статус постоянного жителя Украины, если же нет — учите китайские диалекты!

Тут он сделал неопределенный жест рукой и спустя несколько секунд добавил:

— Терять вам, все равно, нечего! Вам тридцать лет, вы талантливый человек, у вас за спиной хорошее образование и никаких шансов реализовать себя в Америке! С женой вы разошлись, детей не завели, отца не знаете, с матерью не общаетесь, а любимую бабушку похоронили месяц тому назад. Все ваши друзья уже эмигрировали, и контракт с нами — единственный шанс увидеться с ними вновь.

У Филимона возникло такое чувство, словно его голышом поместили в витрину дорогого магазина в центре Чайна-таун.

— Вы что, следили за мной со дня рождения? — попытался он кисло отшутиться.

— Не кокетничайте, — скривил лицо Давид, — вы прекрасно знаете, что собрать информацию о любом американце проще, чем отнять у него гамбургер! Речь идет о более сложном и сокровенном — о генетическом коде. Мы хотим с помощью новейших методов проверить соответствие ваших данных с кодом одного из ваших родственников. Естественно, по нашему выбору. Возможно, вам удастся вступить в контакт с той частью ноосферы, где заложена его интеллектуальная энергетическая частица. Мы — получим информацию, вы — желанный статус.

— Я, надеюсь, не буду разделан на части и растворен в «царской водке»? — поинтересовался Фил.

— Надейтесь! — оскалился Давид и протянул ему заранее заготовленную электронную страницу с бегущими строками текста. Непривычный готический шрифт выглядел полной абракадаброй, к тому же звуковое сопровождение шло на немецком языке.

Портативный переводчик отреагировал быстрее Фила и загундосил вслед за оригиналом:

Вы вновь со мной, туманные виденья,

Мне в юности мелькнувшие давно…

Вас удержу ль во власти вдохновенья?

Былым ли снам явиться вновь дано?

Из сумрака, из тьмы полузабвенья

Восстали вы… О, будь, что суждено!..

— Какой же это контракт? Это ведь из «Фауста»? — воскликнул Фил, обрадовавшись собственной сообразительности.

— Приятно иметь дело с образованным человеком! — взглянул на экран Давид. — Извините, страницы перепутал. Люблю почитывать классику в редкие свободные минуты. — Он отыскал необходимый файл с документами и вновь протянул страницу Филу. — Хотя, по моему мнению, лучшего типового контракта никто после Гёте и не составил.

— Подписываться кровью, разумеется? — вежливо поинтересовался Филимон, с трудом постигая смысл заумных юридических выкрутасов документа. Где-то в организме, как принято говорить «в его душе», азартно сражались два противоречивых чувства: с одной стороны поддавал жару дух авантюры, с другой — била по нервным окончаниям колючая изморозь неизвестности.

— Вот, возьмите, а то неудобно копытом перо держать, — отпарировал Давид и протянул Филу лазерную ручку. — Пользоваться умеете?

Филимон пожал плечами и, направив конус лазерного пера на нижнюю часть страницы, уверенно вывел: «Phil».

Ему показалось.

Ему показалось, что дорожка слишком мягкая и по ней совершенно невозможно идти — мешала высокая трава, до пуза, и длинная, до пят, белая рубашка. Мама стояла в нескольких шагах от него и делала призывные жесты рукой:

— Филя, Филька, иди ко мне.

Собственно говоря, и мама выглядела сегодня странно, но времени на обдумывание у него не было — мама звала к себе! Карапуз сделал шажок — другой и побежал, быстро перебирая пухлыми ножками. Оставалось преодолеть какие-то жалкие сантиметры, но в этот миг поляна взбрыкнулась и мягко въехала ему прямо в лицо. Он ничуть не испугался, а перекатившись с живота на бок, только крякнул и попытался вновь встать на ноги. Невольно опустив глаза вниз, мальчуган увидел, что белоснежный подол рубашки покрыт алыми пятнами. и тут заорал благим матом!

Он почувствовал прикосновение маминой руки и услышал ее голос:

— Ух, ты, медведь. Всю землянику потоптал.

И еще один голос. И тоже женский:

— Про землянику повторите пожалуйста!

Фил открыл глаза и увидел темноглазую брюнетку, склонившуюся над клавиатурой компьютера.

— Но это был не я, — пробормотал Филимон и осознал себя сидящим на том же самом стуле, всё в той же комнате.

— Естественно, не вы. Но только вы можете слышать его и видеть. Прошу вас только — говорите разборчивее! Так что он там натворил с земляникой?

— Потоптал, — машинально ответил Фил, окончательно возвращаясь в реальность. — Послушайте! Судя по всему, вы отшибете мне мозги в ближайшее время, а я не успел сделать две важных вещи — спросить, как вас зовут, и сделать вам предложение!

— А так даже интереснее! — рассмеялась девушка и отстучала нечто на клавиатуре компьютера. — Познакомимся в свадебном путешествии!

Она протянула Филу банку с таблетками золотистого цвета и строго предупредила:

— До особых распоряжений принимать по одной в день!

Фил послушно проглотил сладковатую пилюлю.

— А сейчас берите ваш паспорт с визой, билет и отправляйтесь в аэропорт. Рейс на Киев через два часа.

— Как? Сегодня? — оторопело переспросил Фил. — Но я должен вернуться в Нью-Йорк, завершить кое-какие дела, собрать вещи и документы.

— Я же говорю — вот ваши документы, а вещи уже в аэропорту! — девушка протянула Филу ворох бумаг и сердито стрельнула глазами:

— И никаких импровизаций, Филимон!

Вещи действительно оказались в аэропорту.

Вежливый клерк вручил Филу чемоданы прямо у регистрационной стойки компании «Chinese America». Рейс стартовал в Нью-Йорке, где в салон бизнес класса усаживались «новые американцы», а белую эмигрантскую шушваль подсаживали в салон попроще уже здесь, в Торонто.

Отъезжающие томились в осточертевшей очереди к таможенным коридорам, выставив перед собой тележки, гружённые огромными баулами, коробками и чемоданами. Вокруг горы вещей толпились родственники и друзья — благо, в Канаде можно было провожать эмигрантов, не опасаясь полицейских провокаций. Однако выражение лиц у всех было настороженным и тревожным.

Так ведь и ехали не в отпуск.

Таможня в Торонто зверствовала не хуже нью-йоркской. Особое удовольствие доставляло цепным сторожам отобрать толстый и тяжелый чемодан какой-либо пожилой четы и распаковать его полностью. В результате находилась «серьезная контрабанда»: серебряная ложечка, которую и везли-то с собой только потому, что кормили с этой ложечки внуков и внучек, либо медаль прадедушки, павшего во Вьетнаме, а то еще, не дай Бог, коллекция бейсбольных карточек, собранная в безоблачном американском детстве.

Мокрые от напряжения, перепуганные старики униженно извинялись, робко объясняли причину «незаконного вложения», а их родственники пытались дотянуться до таможенника и всучить запоздалую взятку.

Им позволяли дотянуться.

Едва служивые замечали попытку криминального контакта с коллегой, они тут же, как хорошо тренированная футбольная команда, разбегались по заранее оговоренным позициям. С мастерством иллюзиониста «берущий» принимал у «дающего» денежные знаки, которые в ту же секунду растворялись в руках профессионала. Выражение государственного лица в тот же миг изменялось с чрезвычайно строгого — на благосклонное.

Нет, очевидно, при таком скоплении далеко не бедных людей кое — что и нужно было бы поискать! Но за это самое «кое-что» было уплачено заранее, и «нужные» чемоданы беспрепятственно переползали заветный рубеж.

С тех пор как начался массовый выезд из Америки, Фил провожал в этом аэропорту семьи многочисленных друзей и знал все тонкости решения таможенных проблем.

Но раньше он, Филимон Таргони, оставался по другую сторону порога. Сегодня же переступить эту черту предстояло ему самому.